Лунная ночь

             Хисока сидит на заснеженной скамейке, на улице, размышляя о столь сложной жизни после смерти, которую он получил за все страдания, которые он перенес в той неудавшейся жизни. Снег падает на молодое лицо юноши, застревая в волосах пшеничного цвета, что еще больше украшает Хисоку. Теплая погода, мягкий ветер, пушистые хлопья снега, деревья, уже одетые в белые шубки, счастливые дети, розовое небо, готовое еще долго плакать ради счастья людей. Это все заставило Хисоку взломать улыбку. Он искал Цузуки в мире живых, мир, куда он с трудом вернулся.

            �Мне хватило одной встречи с тем человеком, чтобы сказать, что он не любит тебя, его слова � ложь! Он уже не способен любить. Где ты, Цузуки? Недавно все было хорошо, ты сказал, что любишь меня, так что же случилось теперь? Нет объяснений, нет слов, нет ласковых взглядов, я не слышу твоего дыхания, я уже не вижу тебя. Может, ты думаешь, что я не достоин твоей любви? Нет! Ты не такой, ты добрый, я никогда не встречал человека с таким сердцем и духом, я иногда рычу на тебя, раздражаюсь, не знаю почему, я такой, какой есть, но, прошу, не покидай меня, я хочу тебя, потому что у меня больше нет никого, к кому бы я смог прижаться, у меня есть ты, ведь правда? Сколько дней я без тебя? Разве так можно? Неужели он изменил тебя, раз ты заставляешь меня страдать, так страдать, отдавая свое тепло другому? Это могло бы быть сейчас моим! Черт! Цузуки, прости меня за эгоизм. Моя душа не может успокоиться, она кричит и плачет. Ну что мне теперь делать? Умереть снова? Как? Я обречен на такую жизнь. Неужели я и вправду ребенок, слабый еще и ни на что не годный, если ты даже не хочешь поделиться со мной своим горем. Мне от этого горестно. Вернись, больше я не попрошу ни о чем, кроме��

              Фигура молодого человека приблизилась к озеру. Хисока присел возле воды, очистил лед от снега, смотря на себя как в зеркало. В этот вечер озеро было спокойно, еще бы, ведь лед покрыл его воду. Он не знал что делать, либо уйти от самого себя, забыть все как сон, либо зарыдать как ребенок. Его губы дрогнули, глаза закрылись от прибывающей боли, он сел на колени, закрыл лицо руками, он заплакал в истерике, закрывая рот руками, чтобы никто не услышал, а его никто итак не слышал. Люди не видели и не слышали его, и вообще, видели ли они хоть раз это прекрасное озеро, заглядывали ли они в его глубину? Им нет дела до горя какого-то странного мальчика. Подумаешь, плачет, поплачет, да пройдет, вот такие мы люди. Разве человек такой? Я не знаю. А что люди вообще понимают в горе, пусть и не человеческом? Ничего.� Хотя, я не могу говорить за всех.

               �Хисока�.

               Сладкий голос заставил повернуться. Хисока лишь сильнее зарыдал, он не смог подняться с колен, чтобы подойти к Цузуки или он не хотел показывать свою слабость перед любовью.

               �Хисока, не надо, не нужно так себя мучить�

               Крепкие теплые руки обняли дрожащее тело младшего шинигами. Цузуки не сказал ни слова, просто взял на руки ребенка и отправился домой.

               Знакомый вишневый сад предстал перед ними в такой же белой одежде, что и в мире живых. Цузуки принес Хисоку в свою комнату, на его лице застыли слезы, он спал, он заснул, ведь несколько дней его разум не позволял заснуть его телу. Цузуки смотрел на него испуганными и виноватыми глазами, потом тихо присел на медвежью шкуру белого цвета и не заметил, как заснул. Этой ночью Хисока проснулся, тихо сойдя с кровати, он подошел к Цузуки, присел спиной к нему. Глаза старшего шинигами распахнулись, чувствуя рядом присутствие теплой плоти.

              �Цузуки, мне плохо�.

              �Почему�? � Хисока горько ухмыльнулся.

                �Я люблю тебя. Молчи. Может, ты скажешь, что это просто слова, да, это слова, не скажу, что они идут от сердца, я пока понять не могу, и поэтому пока просто говорю. Скажу, что хочу быть с тобой, без тебя мне скучно, с тобой мне грустно, но я терплю�, - Хисока покраснел малость и отвернулся, - �Скажи, те твои последние слова были правдой�?

              Хисока не смотрел в глаза своему напарнику, боясь, что он скажет ему горькую правду в глаза. Если бы Хисока что-нибудь еще сказал, то слезы бы не заставили себя ждать. Он сжался от противной дрожи и комка, подбирающегося к горлу.

              �Да�, - это тихое слово из прекрасных  уст любимого человека заставили заплакать хрупкое существо.

                Цузуки, как и однажды, был нежным. Он привстал со шкуры медведя, приблизился к красному Хисоке, прислонился щекой к его щеке, дыша ему в ухо. Цузуки снял с покатых плеч Хисоки рубашку. Хисока же неловким движением начал обнимать спину Цузуки, пытаясь снять рубашку, пахнущую весенним цветком. Хисока уткнулся в шею Цузуки, нежно прикасаясь губами к горячей шее, а потом и груди. Цузуки посмотрел на Хисоку, прося поцелуй, но парень опустил глаза вниз, но не сумел и не захотел отстраняться от целующих губ Цузуки. Хисока открыл глаза и увидел на стене две тени, слитые в поцелуе.

              �Вот чего я хотел, Цузуки, тихой ласки, твоего тела, твоих поцелуев, твоего голоса, твоих нежных взглядов, твоего дыхания. Ты ведь тоже этого хотел. Я люблю твои нежные руки, никто прежде меня так не любил, я всегда буду любить тебя так�. Пока это всего лишь слова�. Сейчас мне нужен лишь ты этой ночью��