Воспоминания...

Часть II

�Ты мне расскажешь?�. Эти слова постоянно вертятся у меня в голове. Интересно, как я расскажу это?! Я сам не понимаю, как и почему такое случилось. Это было нелепое стечение обстоятельств! И все! Судзуки... Ты не заслужил подобного... Эти воспоминания, они подавляют меня... Каждую ночь я вижу тебя, склонившегося надо мной, твои прекрасные глаза смотрят на меня, в них восхищение и страсть... Нет! Хватит! Это был не ты! Как же я смогу рассказать тебе, если сам... Если только при одном воспоминании об этом, я весь дрожу от желания все повторить... �Ты расскажешь мне?� Что я могу рассказать? Что это были самые прекрасные мгновения в моей жизни? Я... я не смогу... Прости... Но слова, они не слушаются меня. Я пытаюсь подобрать нейтральные фразы, позволяющие сказать все, но не сказать правды... и не могу их произнести. Не думал, что я такая мямля... Мне удалось убедить тебя подождать с моим рассказом, но сегодня ты явно настроен услышать, наконец, все. Мои заверения, что все в порядке тебя не устраивают, ты привык во всем обвинять себя и в этом тоже. И твердишь, что если ты пытался убить меня, то должен знать все.

     - Ну, все! Приятного аппетита, милый Судзуки!

Твой довольный и веселый голос врывается в мои мысли. Ты блестящими глазами смотришь на всю эту гору сластей. Я в ужасе. Судзуки, ты когда-нибудь заработаешь себе несварение, насмотря на то, что ты шинигами. С трудом удерживаюсь от улыбки, твоя радость так заразительна, а для счастья тебе нужно так мало - �тортик побольше�, а лучше побольше �тортиков побольше�. Но новое задание сразу портит тебе настроение. Твой тортик!

       Лайнер меня впечатлил. Не то, чтобы я ни разу не плавал на подобных судах - мои родители могли позволить себе все. Но этот корабль действительно заслуживал свое название. Судзуки тоже был доволен, он, оказывается, неплохо играет в покер. А вот Гу-шиншин доволен не был. Мы были готовы ко всему, готовы провести расследование, как мы думали. Но все оказалось иначе. Мураки. Когда я поспешил к Судзуки, чтобы сообщить о непредвиденном обстоятельстве, оказалось, что он уже встретил это �обстоятельство�. Судзуки был смущен, растерян и рассержен. Его эмоции буквально захлестнули меня. Как обычно. Что же опять сделал Мураки, чтобы довести его до такого состояния?

     Когда я открыл глаза, то увидел перед собой его. Уже когда он отослал охрану, я по голосу узнал его, но сознание отказывалось верить, цепляясь за остатки надежды. Я бы хотел никогда его больше не видеть. Той встречи было более чем достаточно.

- Судзуки... - вкрадчивые интонации окутывают меня, обещая нечто приятное и неотвратимое - я не ожидал тебя здесь увидеть, но это приятный сюрприз...

     Зачем я пошел за ним? Хотел узнать его планы? Возможно... Но если честно, я просто последовал за его голосом, как кролик за удавом. Он с улыбкой наблюдал за моими тщетными попытками взять себя в руки. Он буквально лучился довольством и уверенностью, заставляя меня нервничать еще больше. Мои старания избежать его взгляда удавались плохо. Я все равно чувствовал его на своем теле, губах... Он буквально оставлял горящие следы на мне, заставляя внутренне дрожать. 

-   Мураки, что ты задумал?! - удалось выдавить мне. Но ответ мне не понравился. 

- Ты знаешь, о чем я думаю. О тех прекрасных мгновениях с тобой.

- Заткнись!

- Ты не хочешь их повторить? - как будто не замечая моей реакции, продолжил он. - Это будет еще прекраснее, чем тогда. Обещаю, ты будешь, как обычно, доволен.

�Как обычно�?! Да он что - издевается?!! Так, зачем я вообще здесь сижу? Я встаю и иду к дверям, с трудом удерживаясь, чтобы не побежать. Вслед мне несется негромкий мягкий смех.

- Ты не ответил, Судзуки. А молчание - знак согласия...

     Я, конечно, знал, что он не отступится. Но это нелепое предложение сыграть в покер и тем самым решить все наши разногласия, показалось мне каким-то несерьезным. Иначе, как объяснить то, что я согласился? И только когда я проиграл, я понял, что опять вляпался по самые уши. Но винить было некого и помощи ждать тоже. Слова �сам виноват� утешали мало. А Мураки тем временем медленно, но неотвратимо приближался ко мне. Я встал, опрокидавая стул, и начал пятиться под его натиском. Стена! Больше отступать некуда. А он остановился. Обе его ладони уперлись в стену по обе стороны от меня, как бы создавая клетку. Мураки приблизил свое лицо к моему. Я сжал губы, демонстрируя свое отношение к этому. Если бы его это волновало! Он добился своего. Опять... Но Мураки не стал пытаться поцеловать меня, вместо этого он склонился ниже и, обдав теплым дыханием шею, занялся моим ухом... Ноги дрожат... Если бы не стена, я бы упал... А он уже крепко прижимается ко мне всем телом...

- Как много лишней одежды, верно, Судзуки? - слышу я его шепот, - ничего, это не надолго...

Я закрываю глаза, чувствуя как они наполняются невольными слезами. Так глупо попасться! Видимо, Хисока, действительно, прав, я - бака. Хисока... Нет! Он же будет меня искать! А если он увидит это?! Я не могу!!!

Я чувствую, как руки Мураки начинают скользить по моему телу, забираясь под одежду... Это так... так знакомо... Почему я не останавливаю его... Я опускаю голову, волосы падают на глаза...

- Ты ведь помнишь... ту нашу встречу... я помню все, Судзуки, но я и надеяться не смел, что мы сумеем повторить это так скоро...  - этот голос наполняет меня невольной дрожью ожидания. О, Боги! неужели мне это нравиться? Когда меня принуждают? Что того раза было недостаточно? Нет, невозможно! Помогите, хоть кто-нибудь!!!

- Не торопись. Я вызываю тебя.

- Хисока!

- Ты - Бака!

Я согласно киваю. Да-да, я бака. Как хочешь называй, но это твое появление как чудо. Я так благодарен тебе малыш, хотя и смущен: та сцена с Мураки... Я до сих пор не верю, что тебе удалось выиграть и спасти меня. А какое лицо было у Казутаки!

- Хисока! Спасибо тебе, огромное! - Я благодарно касаюсь его плеча. Очень осторожно. Он не любит прикосновений. Так и есть. Поведя плечом, Хисока сбрасывает мою руку. Это немного обижает меня. Я опускаю голову и отворачиваюсь к окну, потому что на глаза почему-то навернулись слезы. А чего ты хотел? Он и так сделал гораздо больше, чем ты мог ожидать...

- Не за что. Должен же хоть один из нас думать.

Я слышу, как он уходит. Гу-шиншин тоже где-то мотается... Я один... совсем один... кому я нужен... Я не услышал, как он вернулся. Только прохладная ладошка скользнула мне в руку.

- Не думай так.

- Хисока?!

- Твои мысли заставили меня вернуться. Прекрати, не поддавайся этим эмоциям. Ты не один. Ты нам нужен.

Я рискнул и чуть сжал пальцы в ответ. Принимая утешение. Когда Хисока ушел, я все так же стоял у окна. Мне казалось, что наши руки все еще соприкасаются.

     Той ночью, когда умер Мураки, мне не спалось. Воспоминания нахлынули на меня. Я ходил по своей маленькой каюте из угла в угол. Это у Хисоки большая, шикарная комната, он выдает себя за сына богача, а я всего лишь обслуживающий персонал. Раздраженно плюхаюсь на кровать. Черт! Что происходит? Мураки мертв? Как такое возможно? Странно, но во мне нет чувства облегчения, как будто я до конца не верю в это... Надо все же постараться заснуть, а то совсем расклеюсь. Гу-шиншин на эту ночь остался с Хисокой. Ему лучше сейчас не оставаться одному. Эти переживания, а еще эта девочка, Зубаку... Я невольно усмехаюсь. Видимо она ему понравилась. Вот и хорошо. Простые человеческие эмоции будут ему полезны...

     - Давай договоримся, Судзуки. Я говорю тебе, где находится мальчишка, а ты... подчиняешься мне во всем. Во всем, что я захочу.

     - Ты негодяй!

     - Я и не спорю. Но думаю, такая потеря крови убьет даже шинигами.

     - Я согласен! Говори, где Хисока!

     - Ну нет, сначала моя часть договора. Или так, или никак. У тебя все равно нет выбора. Но если ты так переживаешь за него, то я могу сказать где он этому летающему комку перьев. Пусть проверит и сообщит... Ну вот, а пока он в полете, раздевайся.

     - Че-чего?

     - Судзуки... - он поморщился, - только не надо со мной играть. Не изображай недоумение. Ты ведь с самого начала понял мои намерения, не так ли? Так что будь добр, не тяни время. Снимай одежду или это сделаю я.

     Все правильно, Мураки. Еще со времени нашей первой встречи, или точнее второй, первая в церкви была слишком мимолетной, я знал, что ты меня хочешь. Я чувствовал твои взгляды, слышал твои интонации. Все это так явно демонстрировало твою заинтересованность... Но даже тогда это настораживало и пугало меня, хотя я еще не знал почему. А после того, что я выяснил о тебе, мне стало ясно. Ты - убийца и садист. А вот зачем я тебе? Ведь тебе нужно не просто мое тело. А что-то еще. Но что?

     - Ты так и будешь стоять столбом? Ладно, я помогу тебе. - Его ловкие руки начали быстро раздевать меня. А я только недоуменно хлопал глазами и не делал даже попыток остановить его. Я не верил, что это происходит на самом деле. Эта моя покорность, видимо, заводила его все сильнее. Движения его стали более резкими и нетерпеливыми. Но когда он принялся расстегивать пояс моих брюк, я очнулся. До меня со всей ясностью дошло, чем все это закончится. Я попытался остановить его, вцепившись в его руки. А он только глянул в мои перепуганные глаза и рассмеялся:

     - Судзуки, не позновато ли ты спохватился? У нас договор, будь любезен, выполни свою часть.

Я продолжал судорожно цепляться за пояс.

     - Ну, как хочешь. В конце-концов, мне этот мальчишка без надобности...

     - Гу-шиншин летит к нему!

Он с жалостью посмотрел на меня. И я понял:

     - Ты наврал!

     - Конечно. Мне только надо было отослать его, чтобы не мешал. А Хисока, конечно, в другом месте. Но ты не узнаешь в каком, если еще раз решишь надуть меня. Так что, Судзуки, ты будешь соблюдать договор?

     Черт! Хисока... Как же Хисока... Я... я заметил, что Мураки наблюдает за мной, как кот за мышью. В его глазах я увидел насмешку. Действительно... Я веду себя как идиот... Что от меня убудет что ли? В конце-концов именно из-за меня пострадал Хисока. Если бы не я, Мураки не стал захватывать и мучить его. Я не имею права его бросить. Пальцы разжались и я опустил руки. Но я не хотел видить его, поэтому наклонил голову так, что пряди волос скрыли мое лицо от его взглядов.

     - Э, нет, Судзуки. Раз уж ты остановил меня, снимай оставшееся сам.

Что? Сам? Я... я не могу... это... Но руки уже легли на пряжку ремня, расстегивая его, брюки упали, я перешагнул через них. На мне осталось только белье и носки. Я чувствовал, что краснею, но ничего не мог сделать.

     - Носки можешь не снимать.

Лучше б ты молчал, Мураки! И так тошно... Руки дрожали, но я решительно снял свою последнюю одежду. Выпрямился и замер, глядя в пол. Я убеждал себя: мне все равно, мне все равно, чтобы он не делал...

     - Великолепно... Ты, действительно, совершенство, Судзуки...

Неподдельное восхищение в его голосе заставило меня удивленно вскинуть глаза. Он как-то странно смотрел на меня, как будто он на самом деле так думает...

     - Не смотри на меня так... - почти простонал он, подходя ко мне. Его руки начали ласкать мое тело, настойчиво и неугомонно. Зачем он это делает? Мне казалось, что он касается меня везде и одновременно. Дыхание сбилось. Я краснею все сильнее, потому что понимаю: мне это нравится. Нравится видеть страсть в его глазах, слышать сбивчивое дыхание, ощущать быстрые горячие поцелуи на плечах, шее, груди... Внезапно он толкает меня, и, запнувшись, я падаю на кровать. Мураки смотрит на меня жадным взглядом. Странно, я только что обращаю внимание - в отличае от меня, он полностью одет. Не отводя обжигающего взгляда, заставляющего поежиться, он начинает торопливо раздеваться. Все, обратного пути нет. Это осознание заставляет меня обреченно откинуться назад. Такое странное, противоречивое чувство: я хочу этого, хотя все это случается не по моей воле. Я не понимаю сам себя. Как можно испытывать страсть к человеку, который идет к своей цели, какой бы она ни была, по трупам. Как можно желать садиста. Он же не только садист, он еще и насильник. Как я могу? Что со мной? Но вот он оборачивается ко мне, и все сомнения улетучиваются... Как он красив... нежная кожа... глаза, обычно скрытые очками, сейчас смотрят пристально на меня... эти серебристые волосы...

     - Все, Судзуки, слишком поздно для сомнений, - произносит он, опускаясь на кровать. Я невольно вздрагиваю, он что мысли читает?

     - Нет, просто у тебя очень выразительное лицо, - отвечает он на мой расстерянный взгляд, одновременно подхватывая на локти мои ноги и резко входя в меня. Я невольно вскрикиваю, это больно. Пытаюсь оттолкнуть его. Но он не обращает на это никакого внимания, продолжая все глубже и глубже вонзаться в меня. Больно... Мне не нравиться... Больно! Мураки, перестань! Мне больно!!!

     Весь в поту я просыпаюсь. Сон. Почему мне снится это сейчас? Почему эти воспоминания вернулись? Ведь Мураки мертв... Он тогда причинил мне столько боли, не обращая внимания на мои попытки остановить его, он... Вообщем, он по-грубому использовал меня... А разве ты ждал от него чего-то другого? Бака! Ты всего лишь игрушка для него, как и другие... Был игрушкой... Его больше нет...

     - Судзуки, я хотел тебя с нашей первой встречи. Твои прекрасные волосы, поразительные глаза... Ты знаешь, я хочу тебя снова...

     - Перестань!

     - До встречи, Судзуки.

�До встречи�. Эти слова пугают меня. Я понимаю, что он прав, нам никуда не деться друг от друга. Я с трудом возвращаюсь в реальность. Люди бегают по горящему кораблю... крики... паника... Надо выбираться отсюда. А где Хисока? Черт! Он же остался внизу, с Зубаку! Я срываюсь с места, только бы успеть. Нижние палубы уже залиты ледяной водой.

     - Хисока! - Он удивленно и равнодушно смотрит на меня. Эта изящная фигурка, прислонисшегося к стене мальчика, наполняет мое сердце нежностью и заботой, - Пойдем, Хисока!

     - Судзуки... - запинающийся, неуверенный голос. Он совсем замерз. Что здесь произошло? Я обнимаю его за плечи и веду с собой. Да, он явно в шоке. В обычном состоянии такой бы фамильярности он мне бы не позволил. Всю дорогу он молчит. И только в вертолете:

     - Судзуки, я убил Зубаку из пистолета Мураки. На мне ее кровь, ее не смыть.

     Что же мне сделать? Как помочь тебе? Как облегчить твою боль? Меня буквально разрывает на куски, когда я слышу твой голос, севший от с трудом сдерживаемых слез.

     - Хисока... - я мягко кладу руку тебе на плечо, готовый к тому, что ты не примешь поддержку, и мне придется пытаться снова и снова. Но ты внезапно развернувшись бросаешься в мои объятья, крепко прижимаешся ко мне и начинаешь судорожно плакать, ты не умеешь это делать. Мои руки невольно обнимают тебя, я поглаживаю твои волосы. Как же тебе плохо, малыш, если ты... Мне плохо, как и тебе... Если бы я мог облегчить твою боль! Но что я могу сделать. И я просто обнимаю тебя, давая возможность слезами смыть горе и боль. Слезы, они очищают... Ты так плакал, что совсем обессилел, и Тацуми разрешил мне заняться тобой, а доклад сделать шефу позже.

     Я взял Хисоку на руки и понес в его комнату. Он не протестовал, только судорожно вздрагивал иногда. А когда я уложил его и накрыл пледом, он неуверенно дотронулся до моей руки. Он ничего не сказал, но его лицо, заплаканное, с дрожащими губами и огромными-огромными глазами, выражало тихую благодарность и признательность. Я почувствовал счастье и радость. Малыш, ты все что есть у меня. Ты моя жизнь. Он заснул. А я еще некоторое время тихо-тихо сидел рядом не в силах оставить его.

     Конец II части. Продолжение следует...